Болезнь не к смерти

8 лет назад Светлане поставили диагноз БАС — боковой амиотрофический склероз. Врачи давали ей не более 30 месяцев. Но они не учли, что у Светы есть Павел.

«Мы вместе учились с первого класса»

«Если Вы хотите про нас писать, то в первую очередь надо сказать, что мы – православные. Без этого не понять того, что с нами произошло и происходит», — предупредил меня Павел, когда мы созванивались договориться об интервью.

Павел и Света Головинские — красивая пара. Счастливый брак. Четверо детей: две девочки и два мальчика – 19, 16, 8 лет и 4 года. У Светы – боковой амиотрофический склероз — БАС. Диагноз этот поставили восемь лет назад. Тогда врачи давали ей не более 30 месяцев. Но они не учли, что у Светы есть Павел…

«Мы со Светой учились вместе с первого класса, — рассказывает он. — После восьмого класса дороги наши разошлись. Света в 19 лет вышла замуж, а еще через 4 месяца ее муж погиб… Когда нам было года по 23, мы встретились, и уж с тех пор вместе».
БАС — боковой амиотрофический склероз – неизлечимое прогрессирующее заболевание центральной нервной системы, при котором происходит поражение двигательных нейронов, приводящее к параличу и последующей атрофии мышц.

Павел – парашютист. «У меня 7 тысяч прыжков с парашютом, — говорит он. — Вся моя жизнь проходила на сборах, на соревнованиях. Меня по полгода дома не бывало. И в это время Света оставалась с детьми одна». Так продолжалось лет двенадцать – сборы, соревнования…, и не только они.

В составе поисково-спасательного отряда Павлу пришлось послужить в одной из «горячих точек».

«Перед командировкой мама, а она у меня верующая, подарила мне Библию, сказала: «Читай 90 псалом, охранный», — вспоминает Павел. — Я думаю: «Ну, ладно. Мне все равно, а тебе приятно». И поехал. Читал иногда, заглядывал. И такие вещи происходили, которые заставляли задуматься.

Вот, например. Была спасательная операция. В глубоком тылу противника сбили один из наших вертолетов. Мы полетели забирать уцелевших. Когда всех забрали, и наш вертолет с огромной перегрузкой взлетел, снизу начался обстрел. Машину буквально изрешетили, но никого не зацепило, не убило.

Когда прилетели, механики удивлялись, как мы вообще смогли добраться до базы с такими повреждениями. После таких случаев сначала, конечно, эмоции захлестывают, а потом осознаешь, что что-то тебя бережет. И понимаешь уже, что не что-то, а Кто-то, соответственно, для чего-то. Все эти вопросы накапливаются, и не знаешь, где взять ответ».

«Ничего не поможет. Ни барокамера, ничего»

После командировки Павел вернулся домой, уволился из вооруженных сил, стал работать и искать ответы на свои вопросы. Ответы эти он нашел — в Библии. Крестился.

И вот, когда Света уже ждала третьего, у нее вдруг перестала действовать левая рука.

«Стоит за плитой, рука висит. Я все ругался: «Что ты рукой не работаешь?».

Решили, что родим и обследуемся. Родила, и после родов мы начали ездить по больницам…

При 31-й больнице была кафедра БАС, и был там доктор Смирнов. Он сделал Свете нейроангиографию, вышел с ней, меня в сторону отвел и говорит: «БАС. Ничего не поможет: ни барокамера, ничего. Через 30 месяцев перестанет дышать».

Я смотрел на него и думал: «Глупости говорит». Он говорит, как врач, а расцениваю как муж.

Смотрю на Свету — совершенно здоровый человек стоит. Ну и что, что рука не работает? Родила сама, все нормально, сыну полтора месяца, и тут такое говорит: «Через 30 месяцев она умрет».

Мы приехали домой, я взял Библию, открываю и на первом попавшемся месте читаю стих: «Эта болезнь не смерти, но к славе Божией, да будет прославлен чрез нее Сын Божий» (Иоанн 11:4.). Слава Богу! И вот с того момента мы начали бороться».

Первое время болезнь прогрессировала. Света начала спотыкаться, ослабели руки, началось сильное слюнотечение, возникли проблемы с глотанием. «Я говорю ей: «Света, не пора ли прикоснуться к одежде Иисуса Христа и получить исцеление», — вспоминает Павел. — Она — ни в какую. Пока не поняла, что все будет так, как сказал Смирнов.

И тут она приняла правильное решение. «Все, идем». Как только уверовала, крестилась, стала молиться. С этого момента начали происходить чудеса, прекратилось слюнотечение, перестала давиться пищей, чуть- чуть улучшилась речь. С тех пор состояние в целом стабильно. И главное, дыхание работает, глотание работает».

«На 30-й месяц БАСа узнали, что Светка беременна»

Но вот подошел 30-й месяц с тех пор, как Свете поставили диагноз. «Хочешь — не хочешь, а слово сказано, сидит в подкорке, — рассказывает Павел. — И тут, в этот 30-й месяц мы узнаем, что Света — беременна. Об аборте мы и не думали, в Писании же четко написано, что дети — это наследие от Господа, и награда от Него. Мы это приняли как награду. Но тут возникла проблема, где нам рожать и где наблюдаться. В нашей женской консультации со мной даже разговаривать не захотели.

Нашли коммерческую организацию. Приехали, они нас встретили как обычных здоровых ребят. Приезжали, наблюдались, сдавали анализы, УЗИ делали. Там тоже удивлялись: все анализы хорошие, плод развивается, как надо.

С роддомом оказалось сложнее. Везде отказывали – «не наш профиль». Я поехал в департамент, там нас направили в 86-ю больницу. Я спросил: «У вас платные услуги есть, чтобы я лежал со Светой и ей помогал?». Платных услуг нет. Продолжаю искать. Смотрю, открывается после мойки 7-й роддом на Каширке.

Я туда позвонил, спросил, возьмут с таким диагнозом? Они ответили: «Мы всех берем».

Когда мы приехали, я говорю: «Мы рожать приехали, на контракт, чтобы я смог остаться ухаживать за женой». И тут мне говорят, что контракт заключат только со мной, и только на мое пребывание. За операцию Светы денег не берут.

Положили нас. Врачи стали решать, как оперировать. Сложнее всего было анестезиологу, который думал, как наркоз давать. Решили делать не эпидуральную анестезию, а полностью перевести Свету на искусственную вентиляцию легких (ИВЛ).

Потом мне анестезиолог рассказывал, что у таких больных есть проблема: они, как он говорит, «зависают» на ИВЛ, и больше не хотят дышать сами. Но наконец, назначили дату операции — через два дня.

Родился Даниил. Света вышла из наркоза сразу, как обычный человек.

На сутки меня выгнали. А потом я приехал и всю неделю провел со Светой. Когда нас выписали, я уже не смог работать и начал заниматься только семьей».

Нам только вера помогает

«С рождения Даниила уже не работаю практически пять лет, — рассказывает Павел. — Слава Богу, что у меня есть военная пенсия, есть Светина пенсия по инвалидности, детские пособия. На необходимое нам хватает: за квартиру заплатить, поесть купить. Да и диагноз попался — терапии специальной нет. Даже тратить не на что, разве что на массажиста.

Господь управил все наши дела. Мы веруем в Его обетование, которое Он нам дал, каждый день молимся за исцеление Светы, за детей. Смотрим на всю нашу жизнь сквозь призму Писания.

Сталкиваясь с людьми, которых постигает такая же беда, видишь в основном ожесточение, конечно, на Господа. У людей бывает большое искушение — обидеться на Бога: «Он не дал», «Он послал», «Он виноват», «Куда Он смотрит?» «Я такой хороший, а вдруг меня такое постигло»…

Я не знаю, почему нас такое постигло. Мы в свою жизнь получили ответ, что эта болезнь не к смерти, а к славе Божией.

Слава Господу, что ситуация с жизненно важными функциями не ухудшается, все работает. Света — такой кремень, она сказала: «Я никаких дыхательных аппаратов надевать не буду». Господь знает, что она это делать не станет, поэтому по вере нашей будет дано нам.

Я говорю: «Света, у нас с тобой индивидуальная программа – Евангелие от Иоанна, 11:4. Тебя больше ничего вокруг не должно волновать. Только твердая вера».

Надеемся только на Него. Конечно, бывает тяжело, но написано: «Силой возлюбившего вас…».

Когда совсем тяжело – встаешь на колени и орешь Господу.

И приходят мир, благодать и покой. Как люди, которые не знают Господа, справляются, я не знаю. Нам только вера помогает.

Дети тоже молятся. Детская молитва искренняя. А я стою рядом и говорю: «Да, Господи, да. Ты же слышишь».

Пожертвовать